С любовью к Пушкину и Оренбургу

Нынешний год оказался для оренбургского художника Андрея Преснова богатым на приятные события. Вышел в свет альбом, в котором представлено более сотни его графических и акварельных работ, а недавно пришло сообщение о том, что Андрей Филиппович удостоен звания заслуженного художника России. 

— Андрей Филиппович, примите поздравления: мастер ксилографии, замечательный акварелист и живописец, вы действительно заслужили это звание.

— Если честно, то самое высокое звание для художника – академик. Вот есть академик живописи Валентин Серов, есть академик акварельной живописи Пётр Соколов. А заслуженный художник — это изобретение советское. Вроде как пыхтел-пыхтел и заслужил награду. Но всё равно приятно.

— А как получилось, что вы увлеклись гравюрой? Ведь это занятие не из лёгких…

— А как могло получиться иначе, если я учился в Московском полиграфическом институте, где были собраны лучшие силы русской гравюры: здесь преподавал великий гравёр академик Фаворский, а деканом был его ученик – Андрей Дмитриевич Гончаров? Вот и увлёкся гравюрой. До такой степени заразился, что как на работу ходил в музей имени Пушкина – в особняк, где собрано графическое искусство европейских мастеров. Изучал работы мастера немецкого Возрождения Лукаса Кранаха. И других больших художников. Однажды удалось подержать в руках медную пластину, с которой делал гравюру Рембрандт.

— Но вы ведь увлеклись не просто гравюрой, а гравюрой на дереве, что считается в этом виде искусства высшим пилотажем…

— Да, специалистов по гравюре на дереве во всей России можно по пальцам перечесть. В Оренбурге я да мой товарищ Юрий Крикунов – аборигены жанра. Дело это трудоёмкое и непредсказуемое. Пока не сделаешь оттиск, не поймёшь, что получилось. Поэтому над каждым листом я работал по году, два, а то и три. До тех пор, пока уже ничего нельзя было ни убавить, ни прибавить. Каждый лист – предельная сверхзадача. Допустим, гравируешь Пушкина. Мылишься, мылишься – как подойти, как решить образ? Но если запорол, уже не исправишь. Вот такая техника. Кстати, вы знаете, что пока не изобрели фотографию, эту роль выполняла гравюра на дереве?  А как иначе было показать картину итальянского художника показать во Франции? Вот, например, Ван Гог пишет своему брату: пришли мне гравюры с картин таких-то художников. Так что гравюра на дереве исполняла роль распространителя.

— Ваш альбом предваряется надписью: Пушкину и Оренбургу посвящается. Как в вашей жизни появился Пушкин?

— Я обратился к Пушкину 40 с лишним лет назад. Ещё в 80-е годы, когда художники молотили картины, связанные с советской тематикой. Эта тема для меня стала главной. Ещё в школе я знал, что Пушкин гениальный поэт. Ну как знал? Скажем так, поверил на слово учителю. А с годами и сам понял, что ему нет равных. Правильно сказано: Пушкин – наше всё. Вот я иду по Советской и думаю: здесь проходил Александр Сергеевич. И от этого ещё больше люблю свой город.

— То, что вы любите Оренбург, в этом нет никакого сомнения. А мы любим ваши пейзажи со старыми улочками и старинными храмами.  Один из них – Покровская церковь, в которой вы восстанавливали росписи…

— Да, мы с Юрой Крикуновым больше двух лет там работали. Он делал эскизы, я был исполнителем. Но Еангелиста Иоанна и евангелиста Матфея я написал. Купол мы вместе писали. Работали по старинным технологиям.

— Отразилась ли работа в храме на вашем мироощущении?

— Конечно. Я три года ездил на творческую дачу Союза художников России «Челюскинская», где работали офортисты, гравировщики на дереве. Нас возили по городам Золотого кольца. Приехали как-то в Кострому. Гляжу, москвичи зашли в храм и ставят свечи. Мне это было странно. Я же был советский человек. Вот насколько я был далёк от бога. Хотя ещё в юности, когда учился в Ташкентском художественном училище, перед дальней дорогой просил бога, чтобы в пути ничего не случилось. Видимо, ростки веры в душе были. Сейчас в храм  хожу не часто, но раз в год причащаюсь. Вот ещё одна любопытная деталь. Мы с женой, с которой живём вот уже  59  лет, дружили со школьной скамьи. Я уехал учиться в Ташкент, она – работать в Сибирь. На 4 курсе поехал к ней, пошли в загс. А было это 13 октября. Регистратор говорит: «Что ж вы 13 числа надумали расписываться? Завтра приходите». Ну, мы и пришли на следующий день. И только спустя много лет узнали, что это был Покров.

— Вы занимаетесь гравюрой, акварелью, масляной живописью. Помимо великолепных пейзажей,  у вас есть замечательная серия портретов оренбургских художников — Рудольфа Яблокова, Аркадия Ескина, Надежды Петиной, Владимира Боброва, Александра Овчинникова. Они нравятся не только зрителям. Их приобретает музей.

— Портрет Рудольфа все принимают за какое-то достижение.  Говорят, похож. Я тоже им горжусь, если откровенно. Но не проблема сделать похоже. Проблема – увидеть то, что невозможно описать словами. Передать то, что чувствую. Именно к этому я всегда склонялся, а не к формальным вещам, хотя жил в то время, когда вещи формального характера превалировали. Главная задача для меня была – проникнуть в то, во что нельзя проникнуть. А это сложно.

— Чему отдаёте предпочтение сейчас – живописи, акварели, гравюре?

— Может, я всеядный, но когда пишешь маслом, думаешь: всю жизнь писал бы маслом. Потому что техника уникальная. Начинаешь писать акварелью, видишь там столько нежных моментов, что думаешь: всю жизнь писал бы акварелью. То же и с гравюрами. Ведь печатное искусство таит в себе такие ценности, которые доступны только тому, кто постиг это его. Если бы зрение позволяло, то и дальше гравировал бы. Делаю сейчас одну работу, не знаю – получится или нет. Называется «Пушкин и Даль едут в Бёрды». Я гравировал Пушкина и на фоне Оренбурга, и на набережной Урала, одного и с Далем. А когда Пушкин отправился в Бёрды беседовать с казачкой Бунтовой, эта тема меня не интересовала. Может, потому, что это делали другие оренбургские художники. А вот сейчас и мне захотелось. Я сейчас очень активно работаю. Все мои гравюры и акварели, связанные с Оренбургом, музей изобразительных искусств возит по России и зарубежью. Были выставки в Астане, Ереване, Непале, Болдино, Кисловодске.

— Ваш альбом вышел при финансовой поддержке Михаила Коннова, за что ему спасибо от ценителей вашего творчества.

— Михаил Фёдорович — настоящий патриот.  Помогая художникам, он вносит большой вклад в развитие искусства. Он ведь не только меня поддержал, но и Марину Борисову, и Ольгу Окуневу и других оренбургских художников. Он делает в высшей степени благородное дело. Если Михаил Фёдорович ещё создаст музей современного искусства, то музей смело можно назвать его именем. Он делает то, что делал Третьяков.

Прямая речь

Андрей Гончаров, член Союза художников СССР, профессор (из рекомендации в члены Союза художников РСФСР): 

— Я считаю, что Андрей Преснов очень одарённый, серьёзный и честный художник, с особой ответственностью относящийся как к натуре, так и к её изображению. Он прекрасно видит и чувствует пространство, очень хорошо владеет штихелем. Под его штихелем очень простые и часто маловыразительные  предметы приобретают особую пластическую выразительность и содержательность.

Фёдор Абленин, дизайнер книги: 

— Мне посчастливилось сделать с Андреем Филипповичем миниатюрную книгу Пушкина «Капитанская дочка». Тираж разошёлся мгновенно. Выразительные, тонкие, изящные ксилографии величиной-то со спичечный коробок, как жемчужины, явились прекрасным украшением пушкинского произведения. В 2015 году Андрей Филиппович переделал и добавил несколько ксилографий для подарочного трёхтомника: «Капитанская дочка», «История Пугачёвского бунта» и «В Оренбург «ради Пугачёва». Издание получило Национальную премию «Лучшие книги и издательства года» и диплом Ассоциации книгоиздателей России в номинации «Лучшее издание классической художественной литературы».

Ирина Бушухина, искусствовед: 

— Будучи талантливым графиком, книжным иллюстратором, Андрей Филиппович – прекрасный мастер живописного портрета и пейзажа. Им создан целый ряд полотен, где художник показал себя глубоким, чутким наблюдателем родной природы. Она видится художнику опоэтизированной, духовно наполненной, и именно здесь явственно выступает его живописный дар. В своих портретах он следует лучшим традициям советской живописной классики, изображая людей с предельной достоверностью и любовью. Он представляет характеры ёмкие, интересные… Душевный такт, умение серьёзно отнестись к человеку, делают его портретную галерею заметным явлением в художественной галерее оренбургских живописцев.

 

Наталия Веркашанцева, фото автора
 
По теме
В рамках Общероссийской акции «Сообщи, где торгуют смертью!» сотрудник уголовного розыска ОМВД России по Саракташскому району Сергей Сбитнев провел профилактическую беседу с учащимися 10 класса СОШ № 3 Саракташа.
Соль-Илецким районным судом вынесен обвинительный приговор в отношении жителя г. Соль-Илецка, которым он признан виновным в совершении покушения на хищение чужого имущества путем обмана,
Соль-Илецкий районный суд
В эти дни… 4 года назад - Законодательное Собрание В связи с распространением новой коронавирусной инфекции в Торгово-промышленной палате области с участием депутатов обсуждалось, как помочь бизнесу.
Законодательное Собрание
Старость = деменция? - ГБУЗ ООЦМП В психотерапевтическом центре ГБУЗ «ООКПБ» состоялся семинар об особенностях психической деятельности в пожилом и старческом возрасте.
ГБУЗ ООЦМП
Александровским районным судом Оренбургской области рассмотрено уголовное дело в отношении мужчины, который не уплачивал денежные средства на содержание своего несовершеннолетнего ребенка.
Александровский районный суд
Оренбургские работники культуры принимают поздравления - Orenburg.Media Сегодня, 28 марта, на праздничном мероприятии в ДК «Россия» собрались представители одной из самых непростых и в то же время самых интересных сфер общественной жизни города: библиотекари, специалисты музейного дела,
Orenburg.Media